Париж

Для русского человека Париж — знакомый город, и Франция — знакомая страна, даже если он никогда там не был. С давних пор в России много читали, думали и спорили о Франции. Во времена Фонвизина Франция была самой крупной страной Западной Европы. Блестящий французский королевский двор считался примером для всех европейских самодержцев. Французские философы-просветители Вольтер, Монтескье, Дидро, Д'Аламбер, Руссо задавали тон в умственной жизни Европы, и даже русская императрица Екатерина II объявила себя их ученицей.

Среди правящих кругов России тогда укоренилось восторженное представление о Франции как о недосягаемом образце; возникла «галломания», т. е. преклонение перед всем французским. Фонвизин был убежденным противником «галломании» и высмеял ее в своей комедии «Бригадир». Там он изобразил дворянского сына Иванушку, который учился языку и манерам у французского кучера, но благодаря поездке в Париж вознесен в своих собственных глазах, как и в глазах окружающих, на недосягаемую высоту. Иванушка настолько готов почитать все французское, что даже мысль о женитьбе на русской девушке кажется ему «несносной». Он хотел бы иметь такую жену, с которой «говорить не мог иным языком, кроме французского». Отцу он сказал: «Тело мое родилося в России, это правда; однако дух мой принадлежал короне французской».

Приехав во Францию через несколько лет после первой постановки «Бригадира», Фонвизин отметил прекрасный климат страны, великолепные дороги, хорошую кухню, цветущие мануфактуры, но еще больше ему бросились в глаза грязь, зловоние, нищета и преступность. «Я думал сперва, что Франция, по рассказам, земной рай, но ошибся жестоко»,— сообщал он сестре. «...Господа вояжеры лгут бессовестно, описывая Францию земным раем. Спору нет, что много в ней доброго, но не знаю, не больше ли худого. По крайней мере, я с женою до сих пор той веры, что в Петербурге жить несравненно лучше».

Последующие письма были еще более критическими. Автор «Бригадира» и «Недоросля», хорошо знавший российский помещичий быт Простаковых и Скотининых, утверждал: «...на скотном дворе у нашего доброго помещика чистоты гораздо больше, нежели пред самыми дворцами французских королей». Выдающиеся умы французского Просвещения, оказавшиеся при личном знакомстве людьми, не лишенными тщеславия и корыстолюбия, разочаровали его. «Д'Аламберты, Дидероты в своем роде такие же шарлатаны, каких видал я всякий день на бульваре; все они народ обманывают за деньги, и разница между шарлатаном и философом только та, что последний к сребролюбию присовокупляет беспримерное тщеславие», — писал Фонвизин графу Панину. Общее представление Д. И. Фонвизина о французах оказалось отрицательным. По его мнению, «рассудка француз не имеет и иметь его почел бы несчастьем своей жизни, ибо оный заставил бы его размышлять, когда он может веселиться. Забава есть один предмет его желаний. ...Божество его — деньги».